положении осмелился бы на вас даже глаза поднять, если б вы сами его не поощряли! Я до сих пор изумлен…
Фрекен. И горд…
Жан. Отчего бы нет? Хотя, должен признаться, победа далась мне чересчур легко, чтобы как следует опьянить.
Фрекен. Добивайте!
Жан (встает). Нет! Напротив, вы уж извините мне все, что я тут наговорил! Я не бью безоружного, тем более женщину. Не буду отрицать, мне даже приятно было увидеть, что золото, ослеплявшее нас, оказалось сусальным, что спина-то у ястреба тоже серенькая, что нежные щечки напудрены, под полированными ноготками траур, что платочек-то хоть надушен, а грязноват… Но, с другой стороны, я разочарован, что предмет моих воздыханий не оказался повыше, покрепче, я с тоскою гляжу на то, как низко вы пали, стали ниже гораздо вашей кухарки; с тоскою гляжу, будто на моих глазах