Гроза валится на нас, как цунами, лилово-черная, разбухшая, клубящаяся болезненно желтой опушкой. Гроза волочит пурпурное брюхо по лесистому склону, оставляя на нем призрачные обрывки шкуры. Толстая молния взрезает ее мохнатый бок, и — ожидание не спасает — я приседаю, пригибаясь, от грохота, распоровшего небо. Эхо катается по склонам миллионами валунов; оно не успевает стихнуть, когда новая молния и новый гром взламывают нагрянувшую без предупреждения тьму.