могли бы назвать его «голой болью», или болью, лишенной вредной обусловленности всей жизни. Мы можем назвать ее «открытой болью», или болью, освобожденной от каких-либо ориентиров или ограничений. Мы можем назвать ее «бескорыстной болью», или болью, освобожденной от любого чувства самости.