Упомянутый диалог вполне мог иметь место. Но в равной степени его могло и не быть. Никто не знает и уже никогда не узнает, каким образом разговор Монарха с его слугой сделался общественным достоянием, а вариации на эту тему можно встретить и в других воспоминаниях. Возможно, что Кутайсов сам раструбил, передавая «по секрету» содержание беседы, которая, несомненно, повышала его общественное значение. В конечном счете все это не так уж важно. Главное же состояло в том, что именно весной 1798 года стали ясно различимы признаки сердечного увлечения Императора московской красавицей Анной Лопухиной, которую он первый раз увидел за год того, во время коронации.
Теперь самое время обратиться к зарисовкам графини Н. Н. Головиной, которая как записная «вольнодумка» самым тщательным образом фиксировала все, что хоть как-то могло дискредитировать Императора Павла. Потому не удивительно, что Анна Лопухина оказалась в центре ее внимания. Портрет, запечатленный графиней Головиной, конечно же написан в самых невзрачных тонах.
«У Лопухиной была красивая головка, но она была невысокого роста, дурно сложена, с впалой грудью и без всякой грации в манерах. У нее были красивые глаза, черные брови и такого же цвета волосы. Наиболее прелестными у нее были прекрасные зубы и приятный рот. У нее был маленький вздернутый нос, но он не придавал изящества ее физиономии». Графиня признавала, что «выражение лица была мягкое и доброе», но тут же добавляла, что «она была недалекого ума и не получила должного воспитания».