Григория Зиновьева, затем стал ленинским призывом к молодежи, потом был подкреплен именем Сталина, вновь прозвучал из уст Хрущева и в итоге опять вернулся к Ленину [93]. Тавтологическая, не отличающаяся глубиной или образностью фраза получала значение только в связи с авторитетным именем (менялись имена, а цитата оставалась неизменной).