Глава XXXII

Письмо от Поллианны
«Дорогие тётя Полли и дядя Том!

Я могу… могу… могу ходить!!! Сегодня я прошла от моей кровати до окна! Это целых шесть шагов. Боже, как же приятно снова ходить на своих ногах!

Все доктора стояли и смотрели, как я иду, и улыбались, и все сиделки тоже стояли рядом с ними и плакали. И одна дама из соседней палаты, которая начала ходить на прошлой неделе, тоже там стояла, и ещё одну даму привезли на каталке. Доктора надеются, что она встанет на ноги в будущем месяце. Эта дама хлопала в ладоши. Лежала и хлопала. Даже чернокожая Тилли, которая моет у нас полы, заглядывала в окно веранды и кричала мне: «Давай, детка! Голубушка, давай!» Только она мало кричала, всё больше плакала.

А я не понимаю, почему они все плакали. Мне-то самой петь и кричать от радости хотелось! Подумать только – я могу ходить! Ходить!!! И теперь мне даже ни капельки не грустно, что я почти десять месяцев в этой больнице провела. Ведь самого-то главного я не пропустила, правда? Я так рада, что вы решили обвенчаться прямо здесь, возле моей кровати. Ах, тётя Полли, как же хорошо ты умеешь придумывать всякие радостные-прерадостные вещи!

Здешние доктора говорят, что уже скоро я смогу уехать домой. Если честно, я больше всего хотела бы проделать весь обратный путь пешком. Думаю, что мне больше никогда не захочется ездить на чём-либо. Ходить, ходить! Только ходить! Ах, я так рада! Всему рада, всему-всему! Я даже рада теперь, что какое-то время не могла ходить, потому что ты никогда иначе не поймёшь, какая это замечательная вещь – ноги. Если они умеют ходить, разумеется.

Завтра я собираюсь сделать уже целых восемь шагов.

Люблю, люблю, люблю вас всех.

Поллианна.