Осмыслить развитие России невозможно без осмысления развития Европы. А потому книга о Европе — это в конечном счете книга о России. Странным мистическим образом наша страна присутствует в «Шествии волхвов». Полагают, что Гоццоли создавал фреску, находясь под впечатлением событий, происходивших на знаменитом Ферраро-Флорентийском соборе, на котором гибнущая под ударами турок Византия попыталась спастись, подписав Унию католической и православной церквей [2]. Грустные константинопольские «волхвы» — император и патриарх — явились в Италию с тем, чтобы «со стенанием и плачем в глубине сердца» обменять тысячелетнюю культуру, восходящую ко временам Античности, на возможность выжить и остаться христианами. А вместе с «волхвами» принял участие в заключении Унии и русский митрополит Исидор. По возвращении в Москву он попытался реализовать союз с католичеством на практике, но на четвертый день был объявлен еретиком со всеми вытекающими отсюда последствиями [3]. Уния провалилась. Падающие из рук Константинополя знамена православия подхватила Москва — Третий Рим. Раскол церквей сохранился. А с ним сохранилось и чувство той европейской особости, которое унаследовала от Византии Московская Русь и которое по сей день щекочет наши нервы, не выносящие европейских «прикосновений».