«Надень капюшон, мальчик! Надень капюшон!»

Слова гудели в ушах, как колокол, но, превозмогая желание убивать, животную ненависть и сверхъестественную силу, Матвей пытался удержаться, чтобы не утратить в ворохе ощущений самого себя.

Это оказалось нелегко. Очень нелегко ненавидеть всей душой и остаться человеком.

И тут он услышал слова молитвы. Тихие, еле уловимые, они доносились из раскрытых дверей железного ангара. Это Мирослава произносила «Отче наш».

И Матвей вдруг понял, за что ухватиться, — он не мстит за себя, не удовлетворяет собственную жажду крови, потому что он не убийца. Он — орудие, творящее справедливость. Он — орудие, позволяющее удержать этот мир от падения в бездну.

— «Хлеб наш насущный дай нам на сей день…» — продолжил он молитву и произнес ее до конца.

И только после этого надел капюшон.