Язык здесь более разговорный, чем в других произведениях Гинзбург, и он словно бы открыт для психологических процессов Оттера, который «прорабатывает» травмирующие воспоминания, освобождаясь от прежнего отрицания, подбираясь все ближе к правде, способной сказать ему о совершенных «злодеяниях». В то же время даже в этой черновой еще завязке мы обнаруживаем характерные философские обобщения (о том, что забота всегда приходит слишком поздно и т. д.), а также синтаксические параллели, например: «тела, уже бесчувственного... тело, еще живое