Она грезит.

Палубы ее пусты – те трое, что остались, все еще сидят в одной из городских таверн, вспоминают товарищей и пьют. Она одна – и она грезит. Стены кают ходят из стороны в сторону, раскрываются как бутон розы, тают; становятся то мягче перезрелого фрукта, то тверже хрусталя; отращивают шипы и длинные мясистые лозы, которые вяло ползают туда-сюда, словно пьяные змеи в поисках добычи. Она одна – и это хорошо. Сейчас она слишком растеряна, чтобы как следует владеть собой и беречь тех, кто ей небезразличен.

В ней просыпаются глубинные инстинкты, о существовании которых она раньше лишь догадывалась. Ее паруса меняют цвет, из зеленых делаясь алыми, потом черными и снова зелеными, но солнце уже село, стало темно, и никто этого не замечает, даже стражники на причале.

По ее могучему телу пробегает рябь. Она беспокойно ворочается у причала.

Грезы, ах грезы… О далеких мирах, которых она никогда не видела собственными глазами. О мощных течениях в бескрайнем Океане, где нет воды. О существах, для которых нет названия ни в языке людей, ни в языке магусов.

Это закончится. Потом. Позже.

А пока что она грезит.