Я услышал, как Бог зовет меня.
Скажи Мне, что забрали вы у этой бедной женщины? — спросил Бог.
Немногое, ответил я. Капельку доверия, терпения, покоя, смелости, доброты, да еще, пожалуй, крепкие зубы, гладкий лоб, налитые груди.
Тогда что оставили вы ей? — снова спросил Бог.
Немало, Господи. Например, велосипед, такой ветхий, что на нем даже заводского клейма не отыщешь, металлическую пуговицу, что почти сливается по цвету с землей, книгу “Теория природного развития”, что едва не рассыпается на части, и позор, который не записан ни на бамбуковых дощечках, ни на шелковых свитках, не отпечатан на бумаге типографской краской ни в одном государственном законе, или муниципальном акте, или брачном праве, или семейном кодексе, или даже законе об общественном порядке, — позор, который живет веками в досужих шепотках.
Мы забрали совсем немного,