Шедевр малой прозы Толстого — и оттого шедевр, что он про меня писан (и про каждого из нас). Прочесть эти 70 страниц все равно что получить на руки свой рентгеновский снимок и со страхом его изучить.

В начале повести Иван Ильич сразу же умирает — и мы смотрим на него и его «ситуацию» глазами его окружения, с отстраненным облегчением: «не я, не меня — пронесло!». Устраиваемся в кресле поудобнее, наливаем себе чайку, готовимся (равно как и окружение несчастного) «почитать рассказик».

А вместо «рассказика» Толстой ставит перед нами волшебное зеркало, берет наши глаза и оборачивает их вовнутрь: полюбуйтесь на себя же. Вы и есть Иван Ильич.

Видим мы внутри мало приятного. «Смерть Ивана Ильича» пугает чувством узнавания. Это я, и это я, и это. Суетливый, тщеславный, поверхностный, обычный. И очень уверенный в своей правоте. И потому каждую новую страницу тяжелее и тяжелее переворачивать — мы уже знаем, что ждет самоуверенного дурака в конце.

Но Толстой на то и великий мастер, на то и великий (хоть и заблудший) христианин, что вместо отчаяния, в которое так легко загнать человека, тихо напоминает об уроке, который однажды дал нам всем Христос. Из душного, черного мешка Великого Уравнителя можно выбраться — найдя в себе самое очевидное, самое человеческое и божественное. Любовь. С кристаллом этого откровения в сердце и умирает замученный, но счастливый человек по имени Иван Ильич. И находит в своей смерти новую жизнь — уже вечную.

Толстовская притча велика. Титан русской литературы стоит на плечах Христа, и обращает свет своей прозы на непреходящую евангельскую истину, открытую нам две тысячи лет назад.

Надежда и спасение — есть.