а за ним медленно, сильно хромая, — самый ненавистный человек на свете.
Мне было приятно, что он хромал. Лучше бы он полз, конечно, с перебитыми ногами. Но и так неплохо.
Нехорошее предчувствие превратилось в аварийный ор чувства самосохранения, и Кембритч-младший уже совершенно искренне отхлебнул из бокала.
— Не расстраивайся, — с непроницаемым лицом сказал Люку на прощание Тандаджи. — Брак — это дело такое. Больно только первые десять лет. Зато получишь иммунитет к пыткам.