Что ж, это я попробую пережить глубокой ночью, когда в очередной раз буду ворошить прошлое со всеми своими дурацкими и неловкими поступками в тщетных попытках заснуть.
– Я же этого не знала, задница ты такая! Он затверкал в мою сторону, и я убралась оттуда на фиг, а не стояла, рассматривая его вооружение. – Гибсон не тверкает.
– Повезло тебе, что там была я. Бабушка разорвала бы тебя в клочья, – тихо процедила я, разозлившись на внезапно накатившее чувство одиночества. – Очень повезло, – так же тихо повторил Роган, но я даже не пыталась понять, что он имел в виду.
– Слушай сюда, кофеварка! Наверняка ты черт-те что о себе возомнила: уж слишком у тебя снобский вид, но давай говорить откровенно. У тебя всего одна задача – варить кофе, и с ней ты явно не справляешься. Как тебе не стыдно! Что бы на это сказали другие кофеварки? – рычала я, в сотый раз пытаясь включить эту дьявольскую машину.
– Пожалуйста, не подумайте, что я хочу вас оскорбить или отвергнуть вашу точку зрения, – начала я, и все взгляды обратились на меня. – Но мне кажется, стоит упомянуть, что времена договорных браков давно прошли. Мы с Роганом недостаточно хорошо знаем друг друга, чтобы навсегда остаться привязанными. В моем роду магия всегда была самодостаточной. И я не хочу играть с огнем лишь потому, что Роган хорошо целуется и я бы сыграла с ним в «прячу палочку» несколько десятков раз, прежде чем вернуться домой и чтить наследие, дарованное мне предками.
Я почувствовала, как лицо побагровело, когда с языка слетело нечто настолько личное. Мне тут же захотелось найти темный угол и биться головой о стену, пока мозг не осознает: если хочешь сделать с кем-то что-либо непристойное, рассказывать об этом его родне странно и отвратительно во всех смыслах.
Принесли еду, и мы заговорщицки притихли, набивая полные рты. Я макнула сэндвич в суп и с первого же кусочка испытала гастрономический оргазм. Роган только качал головой, с трудом сдерживая улыбку, пока я без тени смущения занималась сладкой-сладкой любовью со своим обедом.
