– На мосту стояли трое: он, она и у него…
– А вы не знаете, какая подкладка?
– Рыбий мех.
– Не теплая?
– Не-а.
– Плохо.
– Чего ж плохого.
– Ничего…
Мы в вашем возрасте просто горы готовы были своротить.
– Ну и своротили?
Ты муравья придавила.
– Бедненький…
– Убийца. Агрессор.
– Да, я агрессор. И горжусь этим.
– Муравьишка полз, полз, а ты его каблучищем примяла.
– Ну я ж говорю, что я агрессор.
Сильно промокли?
– Да нет… ничего…
– А быстро как, а?
– Во! Во! Смотри какой!
– Ой! Ну и ливень…
– Смотри, смотри! Белый прямо.
– Ууу… это надолго…
– Смотри, смотри как
– А я видел в универсаме забавную сцену…
– Да?
– Да. Стоит очередь гиганская. А на лоткаx на этиx – пусто…
– Пусто?
– Пусто. А за стеклами видно, как сосиски фасуют. Гору целую.
– Так…
– И после раз всю гору на лотки!
– И что?
– А как рыба-пиранья! Раз, раз, и нет ничего! И снова пустота и очередь спокойная, спокойная такая…
– А я видел, как две женщины колбасой дрались.
– Наверно, удобно очень… xа, xа…
– Такой вареной, за два девяносто…
– Xа, xа, xа!
– А зачем же вы стояли?
– Писатель должен всегда все знать.
– Чего?
– Ну, толпу.
– Аааа… И вы ради этого стояли?
– А ради чего же?
– Интересно.
– Что, там голуби у него?
– Голуби.
– Вы видите.
– А вон полетели. Много…
– Ага…
– Я так тоже когда-то умел свистеть.
– А почему они не улетают? Никогда не понимал.
– Приручены.
– Так вот кругами летают и летают…
– Я б улетел, мам, сразу.
– Куда б ты улетел?
– Куда-нибудь.
