Начала заправлять постель. Папину сторону заправила, а мамину не смогла. Легла на ее половину, хотела найти ложбинку от ее тела в матрасе. Подушка пахла мамой, весь дом пах ею — персиками и теплом. Я любила вдыхать ее аромат, когда она обнимала меня: уткнусь ей в шею, она прижмет меня покрепче и втянет носом запах моих волос. В такие моменты все проходило — злость, страх, все плохое.
Порой у меня такое чувство, что я сломалась. Я как хромая собака или кружка без ручки. Как будто у меня потерялась какая-то деталь, и я больше ни на что не гожусь.
— Не знаю, оно ли это. У меня такое чувство, что всякие пустяки кажутся нам ужасно важными, но однажды все эти пустяки вдруг заканчиваются. Вот я, например, раньше как думала? Надо, чтобы на футболке было написано то-то, волосы чтобы лежали так, а не иначе, и такой-то секрет я расскажу Агос. А по-настоящему важным оказалось другое: любить маму, слушать ее всегда, почаще сидеть с ней рядышком и вдыхать ее аромат, запомнить цвет ее глаз, почаще спрашивать, что с ней происходит. Теперь ее нет, я скучаю по ней, и мне больше никогда не будет важно, во что я одета, как лежат волосы и есть у меня новая футболка, чтобы похвастаться перед девчонками, или нет.
