Я невольно подумала, что есть же счастливые бедняки, в то время когда богатые дети, которые не нуждаются ни в чем, как, например, Жорж и Нина, ничем никогда не бывают довольны.
На маленькой фигурке длинная белая сорочка, в каких рисуют ангелов, и лицо у фигурки - настоящее лицо ангелочка, беленькое-беленькое, как сахар. Но то, что фигурка принесла с собою и протягивала мне своей крошечной лапкой, никогда не принесет ни один ангел. Это что-то - не что иное, как огромный кусок толстой ливерной колбасы.
Точно я была ее давнишним и злейшим врагом, которого она ненавидела всей душой.
Бедная, бедная девочка! Так вот почему у нее такое измученное бледное личико, такая жалкая обезображенная фигурка!
Третий урок - батюшки. Батюшка считался у нас самым взыскательным изо всех учителей, и каждый промах на его уроке наказывался особенно строго... Конечно, грешно будет с моей стороны перевирать священную историю, но что же делать, если иначе мне не заслужить наказания
Маленькая горбунья подняла глаза от тарелки с супом
с охоты на зайцев, на которых они каждую неделю охотятся за городом. И вдруг,
В чужой город, к чужим людям
немного воды из стакана, причем зубы ее так и стучали о края его, потом неожиданно с силой притянула меня к себе и до боли сжала в своих объятиях.
Мы просидели так минуту, другую. Потом Жюли вдруг неожиданно оттолкнула меня от себя и снова зарыдала, с трудом выговаривая слова:
— Нет, нет, ты не простишь меня! Ты не сможешь меня простить! Я слишком злая!
— Я простила тебя, Жюли! Я уже давно простила! — стараясь успокоить девочку, твердила я.
— Ты? Ты простила меня? Меня простила, меня, которая мучила, терзала, оскорбляла тебя? Сколько раз ты была наказана из-за меня! Ведь Фильку я сунула в ящик; я не думала, что он там задохнется. А он умер, Филька… И тебя из-за меня, негодной, тогда еще высечь хотели. А сегодня! О! Что ты перенесла из-за меня сегодня! Лена! Бедная, милая Лена! Какая я злая, гадкая, негодная! — всхлипывала горбунья.
— Полно, Жюли, ты не виновата!
— Я-то не виновата? — прорыдала она снова, — Я-то? Ах, Лена! Лена! Да я злодейка перед тобою, а ты! Ты святая, Лена. Я поклоняюсь тебе!
И прежде чем я успела остановить ее, Жюли склонилась передо мной до пола и, охватив мои ноги, покрыла их поцелуями и слезами.
