Я не могу представить себе, чтобы в моей библиотеке были книги, в которых нельзя подчеркивать. Или загибать уголки страниц. Нельзя давать почитать. Складывать в стопку. Носить на лекции. Читать в метро или в кафе. Или даже терять. Для меня это и есть библиофилия — критическая и разделенная любовь к книгам, к их истории и к их историям, к их языку, к их способности к интеллектуальному, психологическому, моральному и духовному проникновению. Поэтому я не понимаю другую библиофилию — любовь к коллекционированию хрупких, дорогих и редких изданий. Книг, которые нужно открывать в тканевых перчатках, которые нельзя дать почитать другу, а должно прятать, как сокровище (говоря про себя с искаженным алчностью лицом: «Моя прелесть…»).
Жить в окружении книг означает, что вы не пасуете, не сдаетесь, хоть стопка непрочитанного всегда на голову выше того, что удалось закончить.
Если ты любишь книги, стены твоего дома будут покрываться полками, пока не заполнят всё свободное место. Если ты любишь книги, то со временем забудешь, что в твоем доме были стены. Если ты любишь книги, ты обречен на анахронизм, потому что цена за квадратный метр не позволяет иметь бесконечную библиотеку. Но разве не на то мы и люди, чтобы жить в состоянии постоянного противоречия
Будущее пришло так быстро, что не заметило отсутствия прошлого
Кажущаяся уникальность личности — не более чем многогранная комбинация вариантов, позаимствованных нами извне.
Но именно это мне и не нравится в подержанных книгах: у них есть вторая жизнь, и она не моя.
По словам Вирджинии Вулф, едва переступив порог старой книжной лавки, мы переполняемся предчувствием приключений: в отличие от более или менее прирученных томов в библиотеках или изданий, «отлично причесанных», согласно хорошо продуманному маркетинговому плану, в крупных сетевых магазинах, подержанная книга — скорее дикое создание без определенного места жительства. И хотя она может десятилетиями пылиться в углу, я бы сказал, что это странник и что нынешнее ее место на полке — всего лишь остановка на долгом пути, полном случайностей.
Каждый читатель дорожит своей домашней библиотекой. Безусловно, нас успокаивает и обнадеживает осознание того, что существуют государственные, национальные, муниципальные и университетские библиотеки, где хранятся сотни тысяч книг, невероятный объем увековеченных в печати знаний. При этом наша культура, то, что сформировано и скрыто в пределах черепной коробки, воплощается на книжных полках в кабинете или другом уголке нашего дома. На этих полках хранятся книги, которые мы собираем всю жизнь: одну мы читали, другую пока еще нет, эту обязательно перечитаем, а эту, быть может, и не откроем вовсе, ведь никогда не знаешь наверняка. Для нас важно другое: обладать этими книгами, расставлять их, знать, что они рядом, только руку протяни. Когда возникнет желание, их можно будет потрогать, полистать, прочесть целиком или выборочно.
я читаю, чтобы запомнить и подумать, а не для того, чтобы отвлечься, мне нужна эта память чтения
В эти моменты, когда мы, миллионы граждан, находящихся под домашним арестом, скучаем по книжным магазинам, мы, миллионы изолированных читателей в масках, которые, хоть и общаются в WhatsApp, работают в Skype и потребляют вымышленные истории на Netflix и HBO, но вместе с тем находят отклик, отдохновение и, прежде всего, утешение в нашем слишком большом количестве книг, книжные магазины не могут бездействовать. Они должны вернуть себе культуру книги. Осознать свой престиж, свою власть. Заставить ценить свой бренд и свою историю. Они рискуют своим будущим, которое во многом и наше тоже