Похоже, энергия свингующих в ночи винограда, кораблика, льдинки, ключа пульсирует где-то между двумя ночными полюсами: «…два всадника скачут: тоска и покой.
Уфлянд вообще, как никто, любит движение: «В ногах земля пружинит. / В глазах мелькает небо. / О бег во имя жизни! / О жизнь во имя бега!» (писано для пьесы Льва Лосева и Юрия Михайлова «Олимпиада!»). И это тоже про пляску-свободу длиною в жизнь.
В жизни Уфлянд, наподобие шекспировских шутов, был на редкость самодостаточен: «Он любит одиночество без притворства. Я не помню другого человека, столь мало заинтересованного в окружающих», — пишет Довлатов; правда, немедленно после идет рассказ о радушии, гостеприимстве и живейшем общении в подпитии и даже на трезвую голову.