Предательство ведь не меняет того, кто предал. Тот, кто предал, был к этому внутренне готов и сделал свой выбор. Сильнее оно меняет того, кого предали.
– В неявь попрошу со мной! – широко улыбнулся Макс, поднимаясь на ноги и учтиво подставляя локоть. – Цепляйтесь, мисс!
На телефоне высветилось сообщение от Макса Громова: «snow girl, homo instagramus, бросай кофе, у нас практика по демонам в девять начинается».
– Представляю, – хмыкнул кто-то из ребят. – Темнич прикидывается, что ничего не знает, а потом раз – и вытаскивает на подмогу такую армию защитных демонов, которые припрятал ее отец, что мы все офигеваем…
– У-у иначе! – радостно поддержал Костя Лихоманов, и вдруг одна из панелей подвесного потолка сорвалась со своего места и рухнула на пол.
– Давай я твою фамилию угадаю – Кощеев, Мухоморов, Чернокнижкин? – огрызнулась Тая, пока они пересекали громыхающий транспортом Кронверкский проспект через трамвайные пути.
– Так, понял, – перебил ее Макс. – А ну, пошли, Темнич.
– Чипсы в одиночку есть вредно, Темнич!
Или он перешел в их школу полгода назад, чтобы специально познакомиться с ней, – такая версия нравилась гораздо больше.
Тая же так и осталась сидеть на краю ванной с телефоном в руке, уставившись в одну точку.
