Авдотья Васильевна. Потому что кому вы нужны? Ведь вы только про себя
что-то воображаете, а уж поверьте, что никто, кроме меня, на вас не
польстится.
Залешин. Понимаю, понимаю.
Авдотья Васильевна. Да, понимать и чувствовать должны. Вот вы похудели
за эти дни; а кто вас пожалеет?
Залешин. Действительно.
Авдотья Васильевна. Кабы не я, так бы и некому.
Авдотья Васильевна. Да коли вы умный!
Залешин. О, я очень, очень великатен и тонок! Вы только постигните,
раскусите меня хорошенько, Авдотья Васильевна!
Авдотья Васильевна. А я разве не раскусила? Ума у вас палата и
характера вы доброго! Вот только, как задурите...
Залешин. Человек - не машина, Авдотья Васильевна, и на грех мастера
нет.
Авдотья Васильевна. А никто уж вас так не пожалеет и не побережет,
окромя как жена!
Залешин. Никто, никто, мое сокровище!
шин. Образумился, образумился, Авдотья Васильевна, радуйся! Провожу
соседку и буду жить для вашего удовольствия: будем по субботам блины печь,
баню топить...
Авдотья Васильевна. Да, конечно; чего нам не жить, все у нас есть!.. А
блины да баня, что вы смеетесь? Разве это не христианское дело?
Залешин. Выпаримся, выпаримся; весь чад из головы выйдет.
Ренева. Деньги готовы?
Дерюгин. Да уж сколотимся; деньги... дойти только до дома.
Ренева. Хорошо. Вы довезете меня до города, там мы сделаем акт, какой
будет нужен. Сейчас давайте деньги и лошадей, - я готова.
Ренева. Сочувствую!.. Компрессы, почаще компрессы на вашу больную
голову!
Худобаев. Нет-с, отныне я - вечный странник!
Ренева. В таком случае приятных вам странствий желаю.
Ренева. Ах, да! Вы думали взять его в приданое, но ошиблись в
ожиданиях!
Худобаев. Нет-с, вовсе нет!..
Ренева. Засим, между нами все кончено.
Худобаев. Мой чин, мои ордена, - они дадут вам положение в обществе;
потом я могу вам преподать некоторые нравственные правила, необходимые для
молодой женщины.
Ренева. Немного. (Встает.) Нет, батюшка мой, я не тихая пристань, вы
ошиблись, я бурное море! И ваш челнок, нагруженный нравственными правилами,
сразу бы разбился вдребезги, да и от вас самих не осталось бы ничего, кроме
чина да орденов ваших.
Худобаев. Я прошу вашей руки.
Ренева с удивлением смотрит на него.
С своей стороны, я сделаю все зависящее от меня для вашего счастья!
Ренева. Что же именно? Вы желаете взять меня и в придачу мое имение;
что же за все это вы сами можете предложить мне?
Рабачев. Нет. Вы лучше б уж меня не трогали; а то вы разбудили такую
силу, от которой уж вам не уйти.
