Райан сам решил мою дилемму, склонившись и начав покрывать осторожными поцелуями шею и плечо. Я замерла, прислушиваясь к ощущениям. Здравый смысл начисто отключился, а пережитое напряжение дало о себе знать в самый неожиданный момент. Я почувствовала, как под осторожными прикосновениями таю, расслабляюсь и окончательно теряю способность сопротивляться чарам этого мужчины.
Наши губы встретились в медленном и волнующем поцелуе. Пальцы скользили по ключице, неспешно лаская кожу, от прикосновений распространялись волны тепла, а низ живота приятно свело, напомнив вдруг о давно забытых ощущениях юности. Я чувствовала, как выпрыгивает из груди сердце. Райан обвел указательным пальцем затвердевший сосок, склонился и втянул губами. У меня вырвался короткий стон.
– Тебе не кажется, – с трудом произнесла я, – что сейчас не лучшее время для этого?
– Потом ты снова сбежишь, – ответил он, возвращаясь к губам.
Платье, которое я все же натянула, но не успела зашнуровать, оказалось на полу, а я – на постели, среди вороха подушек. Райан перенес часть веса на руки, его глаза блестели в слабом свете единственной свечи. Мы целовались как безумные, и каждому было ясно, что теперь уже дойдем до конца.
Я с удовольствием гладила его спину, плечи, наслаждалась ощущением прикосновения к горячей коже, к рельефным мышцам тренированного тела. Кажется, Райан тянулся к ласке не меньше меня.
– Я потратил много лет на то, чтобы убедить себя в равнодушии к тебе. А рухнуло все в один миг.
Он прикасался взглядом, неспешно рассматривая меня, и я вдруг испугалась, что из привлекающей юностью девчонки превратилась в обычную, ничем не примечательную женщину. С неровно покрашенными волосами и усталым взглядом.
– Помнишь нашу последнюю ночь перед тем, как я уехал?
– Да. Мы улизнули в домик у озера. Хотели искупаться и пожарить зефир, но пошел жуткий дождь. Пришлось спрятаться внутри. Мы не могли разжечь камин, папа узнал бы, что кто-то был в доме. И грелись в постели до тех пор, пока не уснули. Стемнело, пришлось бежать домой. Кортни прикрыла меня, сказав, что я писала за нее доклад в школе. Ей сильно влетело.
– Мне следовало тебя увезти. Прости, Кайли, я пытаюсь придумать себе оправдание, но его нет. Я действительно тебя предал.
– У тебя есть шанс исправиться. – Я снова потянулась к его губам.
Неожиданно Герберт сделал несколько шагов вперед. Я инстинктивно отступила и уперлась спиной в холодную стену.
– Отойди, – потребовала я, но голос предательски дрогнул.
Губы Герберта исказила кривая усмешка.
– Что ты сделаешь, если не отойду? В доме никого нет.
– Стекольщик… – не очень уверенно произнесла я.
Герберт поднял руку и указательным пальцем провел по моей нижней губе.
– Хочешь позвать стекольщика? Мне кажется, я справлюсь сам.
Он наклонился и прижался губами к моим. Я не успела сделать вдох, как тут же весь воздух отобрали, оставив жалкий клочок, которым и дышать не получалось. Поцелуй поднял все воспоминания прошлого, снова сделал меня почти ребенком, и все выстроенные за пять лет стены рухнули.
Напористо, почти больно. Я не отвечала, но Герберту и не нужен был мой ответ, он хотел поцелуй, и ничто не могло ему помешать. Он сломил сопротивление без особого труда, прижав мои запястья к стене над головой. Я почувствовала, как камень царапает кожу на тыльной стороне ладони.
Губы горели, а контраст прохлады воздуха и тепла мужского тела сводил с ума. Я просто потерялась в лавине не новых, но забытых эмоций. В один момент просто перестала сопротивляться и послушно поддалась рукам Герберта, позволяя делать все, что ему захочется. Не знаю, куда завел бы меня этот поцелуй, если бы не звон стекла и резкий толчок, а следом за ним ворвавшийся в комнату дождь.
Я поморщилась – ушибла колено.
Герберт уже был на ногах, когда я поднялась, и осматривал камень, запущенный кем-то в окно.
– Метко, – наконец произнес он. – Второй этаж. Надо обладать силой, чтобы разбить такое стекло.
– Там стекольщик еще не ушел? – мрачно поинтересовалась я.
Ох, какая же злость накатила на саму себя из-за этого поцелуя…
