Если культура – это дом, говорил он, то язык – ключ и к входной двери, и ко всем комнатам внутри.
Ты не понимаешь, Нахиль. Я вот о чем: вешать на рекламную доску свои добрые дела — пошло. Делать такие вещи надо тихо, с достоинством. Доброта — это больше, чем подписывать чеки на публике.
История – она как поезд в пути: неважно, когда ты вскочил в него, рано или поздно доберешься до нужной станции.
Мне следовало быть добрее. Об этом никогда не жалеешь. Никогда себе не скажешь, когда состаришься: Ах, не надо было так хорошо с тем человеком обходиться. Так никогда не будешь думать
теория о браке, месье Бустуле. Заключается она в следующем: почти всегда можно понять, получится или нет, в течение первых двух недель. Поразительно, как много людей годами или даже десятилетиями остаются в кандалах, в протяженном обоюдном состоянии самообмана и ложных надежд, тогда как ответ им дается в первые две недели.
Нашла я грустную феечку,
Под шелковицей нашла.
Я знаю грустную феечку,
Ее ветром ночь унесла.
Чтоб быть храбрым, нужно иметь что терять.
Я представляла нас двумя листочками, мы трепетали на ветру в милях друг от друга, но оставались связаны перепутанными корнями дерева, с которого нас обеих сорвало.
Красота – колоссальный, неоценимый дар, и он вручается случайно, бездумно.
Parfois je pense que tu es mon seul ami, Наби.
Я сморгнул.
– Это означает «Иногда мне кажется, что ты – мой единственный друг».
