На тротуарах стояли латыши, украинцы, немцы. Они подгоняли идущих дубинками и хлыстами. Им не приходилось бояться, что кто-то в этой чудовищной процессии окажет сопротивление, — слишком напуганы собравшиеся здесь люди.
не думала о еде. И о своих травмах. И об Амосе. Просто закрыла глаза. Мне хотелось одного — спать. Спать целую вечность. Покоя бы… Каким человеком ты хочешь быть? Человеком, который дождался избавления.
Извини. За что? За то зло, которое причинил мне караульный? За то зло, которое эта жирная свинья, вероятно, уже причинила здесь многим другим девушкам? За всех людей, которых этот офицер убил лично? Или он больше думал о дочери, с которой не мог быть рядом, и косвенным образом просил прощения у нее — за то громадное чувство вины, которое его потомки получат в наследство и будут изживать еще не одно поколение?