Маленькой радостью стал подарок Питера. Он принёс большой пучок свежевымытой моркови, и я, не выделываясь, съела сладкие корнеплоды вместе с ботвой. Да это самый лучший букет в моей жизни!
– Что с тобой? Что случилось? – Он прижимал меня к себе, как напуганную маленькую девочку.
– Н-ничего. – Я хотела улыбнуться и посмотреть ему в глаза, но меня бил озноб. – Просто у тебя жена дура, каких поискать
Маг развернулся на каблуках и пошёл по песчаной дорожке в сторону особняка.
Я покачала головой:
«Эх. А походка-то не твоя. Ты ходишь плавно, как котик. А этот идёт так, как будто собрался убивать».
– Ну да, я с тобой согласен.
Дарнли остановился и гневно зыркнул в нашу сторону:
– А вы не могли бы сплетничать, когда «этот» уйдет?!
Вот же нервный.
– Не знаю, что у вас за тайны, но вы убили живое существо.
Дарнли устало вздохнул и заложил руки за спину.
– Не совсем убил. Он просто сможет существовать только в одном мире.
– Мне то же самое говорили, когда мама уронила на пол моего хомяка! – Я сглотнула. – Говорите как есть.
Да чего вы так разнервничались? Подумаешь, дама сердца прислала вам сюрпризик.
– Вы единственная женщина на территории академии.
– Тогда ваш молодой человек…
– Что?!
Ой, про «молодого человека» было лишним. Хотела показаться толерантной, а в итоге только усугубила ситуацию.
– Я найду способ достойно тебя отблагодарить, – увернулся от прямого ответа маг.
Ведьма скривилась и погрозила пальцем с длинным жёлтым ногтем:
– Пока будешь искать, я опять тебя потеряю. Знаешь, сколько я таких повидала? У-у-у, звёзд столько на небе нет. Один даже жениться на мне обещал, а его саблей на войне убило. Разве не подло с его стороны?
– Невообразимо подло. И всё же, Глэдис, я очень спешу. Мой мальчик в большой беде, и если я его не спасу, то от горя утоплюсь. Или повешусь. Или дам себя съесть западному шипогриву, я ещё не решил. Глэдис, моя жизнь в твоих прелестных ручках!
Питер подошёл к большому ящику в дальнем углу и опять поманил меня рукой. Да я и со своего места отлично разглядела три большущих яйца. Божечки-кошечки, я мать?! Что мне с этим делать? А вдруг я навсегда останусь Снежинкой?!
До сих пор тихо сидевшая на камне Глэдис издала придушенный стон и прижала ладони к обвислой груди.
– Так он женат! Вот развратник, а я ему чуть не отдалась!
Слушай, – я потёрлась об него щекой, стараясь устроиться поуютней, – а как мне тебя можно называть?
– Наверное, после этого «дорогой супруг».
Кошмар, мало того что я животное, так ещё и стадное. За какие грехи со мной так поступили?
