Но иногда охватывала невыносимая тревога: ей хотелось понять достаточно для того, чтобы более отчетливо осознать, чего именно она не понимает. Хотя в глубине души понимать она как раз не хотела. Она знала, что это невозможно, и всякий раз, как ей казалось, что она что-то поняла, выяснялось, что поняла она неправильно. Понимать — всегда означает ошибаться, она предпочитала широту и свободу безошибочного непонимания. Это было плохо, но, по крайней мере, она знала, что это абсолютно по-человечески.
Однако иногда она что-то угадывала. Это были космические пятна, заменявшие понимание.
Смелость Лори в том, что, не зная себя, она тем не менее действует, а действия без знания себя требуют храбрости.
И Лори подумала, что, возможно, это важнейший опыт человека и животного: молча попросить о помощи, и чтобы тебе ее молча оказали. Потому что, хотя они и обменялись словами, Улисс помог ей молча. Лори чувствовала себя грозным тигром со стрелой, вонзившейся в тело, который ходит среди перепуганных людей, ища того, кто поможет ему избавиться от боли. И будто бы один человек, Улисс, почувствовал, что раненый тигр не опасен. И будто бы, подойдя к зверю без опаски, осторожно вытащил поразившую его стрелу.