– Нет там никакой шкуры, – Серый поджал губы и собрался было идти дальше.
– Ой, а чего мы отвернулись сразу? Боишься сказать, что шкура есть, но не в моей комнате? – Олег уже просто так не мог остановиться, а ехидная усмешка становилась всё шире.
– Я дом с обстановкой арендовал, и она в бильярдной уже была
– Нет! Ты с чего взял вообще, это искусственный мех… Так просто… мягче, – смутился. Вспомнил, наверное, как мелкий над сказкой ревел и злился, что в конце дед-охотник лису подстрелить не смог. – А будешь меня подкалывать, я тебе велю розовый бархатный халат выдать, у меня есть!
– Розовый халат, знаешь ли, – знак буржуйского разложения. Что дальше? Окажется, что у меня в комнате вместо ковра медвежья шкура лежит?
Если бы у них когда-то был такой навороченный бумбокс, у них, может, жизнь бы иначе устроилась, но вот что не поменялось, так это три точки – они вдвоём сидят вечером и болтают; на фоне что-то орёт – тут уже неважно что – хоть магнитофон с классикой, хоть заведующая, которой кто-то из приюта опять канцелярских кнопок на стул насыпал; ну и третья константа – это Серый, который говорит Олегу, что он чего-то не понимает. Три точки – этого достаточно. Хотя бы в том смысле, что если у тебя есть три точки опоры, то ты точно не навернёшься и не упадёшь.
Кто-то очень долго возился с нулями и единицами и решил, что принципы, которые применимы для них, сработают и в случае с людьми. Так бывшие солдаты часто казарменный уклад в обычную жизнь тащат, на горе всем вокруг. Но у этого, конечно, масштаб был посерьёзнее
