У Чехова в пьесах – «дети», а у Толстого – «взрослые»
Перережьте горло мне, перережьте вены,
Только не порвите серебряные струны…
Влезли ко мне в душу, рвут ее на части,
Только не порвите серебряные струны…
Загубили душу мне, отобрали волю,
А теперь порвали серебряные струны!
сад, он его убивает. В нем просыпается его плотская душа: «Ермолай – битый, малограмотный Ермолай, который зимой босиком бегал, как этот самый Ермолай купил имение, прекрасней которого ничего нет на свете… Эй, музыканты, играйте, я желаю вас слушать. Приходите все смотреть, как Ермолай Лопахин хватит топором по вишневому саду… Музыка, играй!» И дальше: «Пускай все, как я желаю!.. За все могу заплатить»