на нас жалуются. Но имейте в виду, что это совершенно бесполезно. Мы ничего плохого не делали, нас там не было, вы не то услышали, и вообще это был кто-то другой
Старые солдаты понимают: забвение прошлого чревато утратой будущего. Молодежь не должна вырастать в благодушии. За пределами государства всегда найдутся враги, а если таковых нет, их нужно придумать. Например, вспомнить давнишние преступления, оставшиеся безнаказанными. Тут уж все можно пустить в ход: и пренебрежительное отношение соседних стран, и открытые оскорбления. Прекрасное средство — внезапно возникшая угроза там, где еще вчера ее не было. На самом деле причины вообще не важны. Значение имеет лишь то, что из застоя мирных лет начинают проступать очертания грядущей войны. Обвал в горах начинается с маленького камешка. Когда процесс запущен, его уже не остановишь. Кажется, что все происходит само собой. Старые воины вновь ощущают почет и уважение. Они довольны: молодежь с раскрытым ртом слушает их рассказы и рвется в бой. Правитель, может, и страшится затевать войну, но понимает, что тем самым избавится от многих забот внутри страны. А как оживает армия, истомившаяся от безделья! В плавильнях текут огненные реки, в кузницах, словно колокола храмов, звенят молоты, кующие новое мечи и доспехи. Торговцы зерном, оружейники, портные, лошадники и множество иных поставщиков радостно потирают руки, предвидя скорое обогащение. Страна обрела новую силу, новое дыхание, а кучке недовольных быстро затыкают рот. Опасность быть обвиненным в государственной измене и окончить жизнь на плахе столь же быстро переубеждает сомневающихся.
— Ну что ж... — произнес Скованный. — Грейся, воин, а я пока расскажу тебе, что такое мир и чем он отличается от войны. История неумолима. В этом способен убедиться даже самый рассеянный из смертных. Правда, ему требуется время, чтобы понять: события повторяются не просто так. Ты наверняка полагаешь, что мир — это просто период, когда нет войны? Что ж, при поверхностном взгляде так оно и есть. Но позволь, мой юный друг, перечислить тебе кое-какие отличительные черты мирного времени. Оно заметно притупляет чувства. Моральные нормы обесцениваются, нравы начинают стремительно падать, а тяга к низменным удовольствиям, напротив, резко увеличивается. Такие качества, как честь, верность, жертвенность, превращаются в ярко раскрашенные подделки, в мелкую монету, которой оплачивают самую ничтожную работу. Чем дольше длится мир, тем чаще произносят эти слова, все больше лишая их силы. Повседневная жизнь наполняется жеманством и слезливостью. Буквально все оборачивается пародией на себя. А неприкаянность и беспокойство духа только нарастают.
— Он самый. Тартенальский полукровка. Потому ему добавили еще двести монет. — А что он натворил? — Проще ответить, чего он не успел натворить! Три убийства, порча имущества, оскорбления, два похищения, поношение монарших имен, мошенничество, неуплата долгов и, наконец, прилюдное справление нужды. И все это менее чем за сутки.
Наше извечное проклятие: постоянно смотреть только вперед, — продолжил ее собеседник. — Ну почему мы всегда смотрим лишь туда? Как будто дорога впереди чем-то отличается от дороги у нас за спиной.
Само собой. Как будто название может что-то изменить в укоренившихся привычках! И опять алчность, зависть, предательство и так далее. Одни привычно пытаются встать во главе, другие столь же привычно соглашаются подчиняться. Бывает, что сразу все хотят только управлять. Тогда из людей лезет самое дурное.
Если Летерия не попадет под власть тисте эдур и давний обман со стороны Голубой Розы откроется... что ж, запоздалый ответ летерийцев, наверное, тоже будет детским. Они поступят с обманщиками так же, как ребенок поступает со стулом или шкафом, о который ударился. И разница лишь в том, что детские ручонки остервенело и безжалостно молотят по бесчувственному «обидчику», а летерийцы будут молотить по живым людям.
Безумцы строят дома из цельной каменной глыбы, а потом ходят вокруг и тщетно ищут дверь, чтобы попасть внутрь, туда, где их ждут исполнившиеся мечты. Двери нет, но безумцам кажется, что им кто-то мешает, кто-то намеренно стопорит каждый их шаг. Просто дверь очень плотно пригнана, и ее сразу не заметишь. А когда они увидят ее