Казалось, после чудовищного сотрясения мира во время первой мировой войны, вулкан передела миропорядка, напившись вдоволь крови, должен был заснуть на какой-то период. Но вот он опять запыхтел, заплевался, изрыгая из себя густым пеплом опасные столкновения и непримиримые конфликты. Тектонические плиты мироустройства вновь пришли в движение.
В то время как жительницы Ленинграда заклеивали крест-накрест окна и дежурили на крышах, чтобы сбрасывать фугасные снаряды, парижанки стояли в хвостах за шелковыми чулками.
И потом у людей, которые родились в достатке, как правило, другое отношение к деньгам… Им нет нужды добывать блага, драться за них, нет этой жажды жить красиво… благосостояние отчасти теряет свою ценность.
Страх. Страх был везде. В каждой молекуле питерского воздуха. В каждом сером булыжнике мостовой. В плеске волн Невы. Город впитывал этот страх всеми своими порами и рождал чудовищ, которые в кожаных куртках прочесывали улицу за улицей в поисках новых жертв. Они сеяли страх, который вскоре должен был приумножить плоды и питать жадную до крови революцию.
