Я утверждаю, что именно это и есть свобода настоящего образования, умения хорошо приспособиться. Вы сознательно решаете, в чем есть смысл, а в чем его нет. Вы решаете, чему поклоняться.
Потому что вот вам еще то, что странно, но правда: в окопах повседневной взрослой жизни не бывает атеизма. Как не бывает возможности не поклоняться. Все чему-то поклоняются. Единственный выбор — это чему поклоняться. И убедительный довод выбрать для поклонения бога или какую-нибудь духовную сущность — будь то Христос или Аллах, Яхве или викканская Богиня-Мать, или Четыре благородные истины, или какой-нибудь нерушимый набор этических принципов, — заключается в том, что почти все остальные варианты поклонения сожрут тебя заживо. Если ты поклоняешься деньгам и вещам, если в них ты закладываешь истинный смысл жизни, их всегда будет мало — тебе всегда будет мало. Это правда. Станешь поклоняться своему телу, красоте и сексуальной привлекательности — и всю жизнь будешь чувствовать себя уродом. А когда проявятся время и возраст, ты умрешь миллион раз перед тем, как тебя наконец оплачут.
В каком-то смысле мы все это уже знаем. Эти истины зашифрованы в мифах, пословицах, клише, эпиграммах и притчах; это скелет любой великой истории. Вся штука в том, чтобы помнить об истине ежедневно.
Станешь поклоняться власти — закончишь наедине со слабостью и страхом, и чтобы притупить страх, тебе нужно будет все больше власти над людьми. Станешь поклоняться интеллекту, захочешь выглядеть умным — закончишь с ощущением, что ты дурак и мошенник, вечно балансирующий на грани разоблачения.
Но коварство всех этих видов поклонения вовсе не в том, что они злы и порочны, а в том, что они бессознательны. Это настройки по умолчанию. Это виды поклонения, в которые постепенно скатываешься день за днем и становишься избирательнее в том, что видишь, и в том, как измеряешь ценность, при этом даже не осознавая, что делаешь.
Сделать кого-то иконой значит сделать его абстракцией, а абстракции неспособны на содержательную коммуникацию с живыми людьми10.
После 1974-го, казалось, выхода уже нет. Образы и ирония повсюду. Неслучайно премьера «Субботним вечером в прямом эфире» — этих Афин бессмысленного цинизма со специализацией на пародиях на (1) политиков и (2) телешоу, — состоялась следующей осенью (на телевидении)
Если ты поклоняешься деньгам и вещам, если в них ты закладываешь истинный смысл жизни, их всегда будет мало — тебе всегда будет мало. Это правда. Станешь поклоняться своему телу, красоте и сексуальной привлекательности — и всю жизнь будешь чувствовать себя уродом.
Я вовсе не шокирован и не оскорблен таким отношением, в основном я просто его не понимаю. Буйное или вялое, но несчастье Бена Тернбулла становится очевидным уже на первой странице романа. И ему ни разу не приходит в голову, что он несчастен только по одной причине — потому что он мудак.
Но рассказы Борхеса иные. Они в основном сконструированы как метафизические задачи3; они сложны, замкнуты в себе, со своей внутренней искаженной логикой. Прежде всего, они сделаны так, чтобы быть безличными, выходить за пределы индивидуального сознания — «врасти, — как выражается сам Борхес, — как мифы о Тезее или Агасфере, в общую память рода человеческого и пережить славу того, кто их создал, и язык, на котором были написаны». Одна из причин, почему Борхес так говорит, — он мистик или, по крайней мере, радикальный неоплатоник: человеческое мышление, поведение и история — все это для него продукты одного большого Разума или же элементы колоссальной каббалистической Книги, которая включает в себя свою же собственную расшифровку. Таким образом, с точки зрения биографии мы оказываемся в странной ситуации, где личность Борхеса и обстоятельства его жизни имеют значение лишь потому, что привели его к созданию текстов, в которых подобные факты личной жизни считаются нереальными.
Суть здесь такова: Достоевский писал о том, что действительно важно. Писал о личности, моральной ценности, смерти, воле, сексуальной любви и духовной любви, жадности, свободе, одержимости, разуме, вере, самоубийстве. И при этом не урезал персонажей до носителей идеи, а книги — до трактатов. Главным для него всегда было «что значит быть человеком» — т. е. как быть настоящей личностью, тем, чья жизнь основана на ценностях и принципах, а не просто особенно изворотливым животным с инстинктом самосохранения.
Плюс «Т1» строится вокруг великолепной притчи «Встреча в Самарре» — как ирония судьбы: в процессе мы обнаруживаем, что Кайл
diabolus ex machina, создает какую-то технологию для путешествий во времени ограниченного действия и отправляет теперь уже классического киборга
Сигары курят многие мужчины и даже некоторые женщины из индустрии. 1998-й — это определенно Год Сигары[111]
