Я театр на ногах, только надо подумать какой – Большой драматический или Малый? А может – комедии?
– Взято из жизни, – сказал я.
– Не всё, что из жизни, похоже на жизнь.
Потом я понял, как повезло – и, по сути, нам обоим. Тут разбивается что-то одно – или голова, или бутылка. Повезло и в том, что бутылка была не пустая – оказывается (по крайней мере, так говорят знатоки), пустой бутылкой проще разбить голову, чем содержащей жидкость. Вернее, так: полная разбивается при меньшей силе удара. Короче, чтобы разбить бутылку, надо сильнее ударить, если она пустая. Парадокс или нет парадокса? Но не хочу думать об этом.
Мне достаточно зрелища из одного артхаузного фильма: безбашенный актёр Сергей Пахомов, войдя в раж, разбивает по-честному, без бутафорских кунштюков о свою единственную голову настоящую бутылку водки и, не замечая крови, продолжает произносить безумный монолог – у него так и осталась потом рана на голове, но, к счастью, голова не раскололась.
Три дня в неделю – вторник, среда, четверг – из буден превращались в праздники: «Богатые тоже плачут» – за вечер сразу две серии. Я слышал, как дама одна признавалась, что перед телевизионным просмотром надевает лучшее платье.
Я больше скажу. Фирс – пародия на Фортинбраса. Имя Фирс образовано из имени Фортинбрас путём вычёркивания лишних букв. Это моё открытие. Хорошо бы написать искусствоведческую статью, да вряд ли соберусь когда-нибудь.
Разговоры о том, что новое руководство прогонит жильцов ведомственного дома, не казались беспочвенными, так же как и слухи о предстоящем покрытии задолженности по зарплате натурально продукцией, выпускаемой предприятием. Такое тогда широко практиковалось. Пять месяцев назад уже выдавали зарплату нереализованным товаром, а именно амперметрами. Продажей приборов должны были озаботиться сами работники. И это ещё ничего. На смежном предприятии за Уралом, слышал я, вместо зарплаты выдали по электродолбёжнику, попробуй-ка продай такое, он килограммов сорок весит, да и вообще, любителей механического долбления неизмеримо меньше было в стране, чем интересующихся электротехникой. Так что нам ещё повезло. Амперметры можно было продавать в электричках, чем я и занимался в ту пору. Конечно, они шли не так хорошо, как полиэтиленовые корочки для паспорта, карты звёздного неба и тому подобное, но и на них в конечном итоге находился свой покупатель. Тут многое зависит от актёрского дара продавца. Как он донесёт до пассажира электрички мысль о необходимости приобрести в собственность амперметр со стрелочной головкой.
А вот меня он порицал за отсутствие большой любви к самогону, хотя и мне доводилось участвовать в дегустации. Он меня называл «недрожжелюбным». Выделю отдельным абзацем это необыкновенное слово:
«недрожжелюбный».
А вот меня он порицал за отсутствие большой любви к самогону, хотя и мне доводилось участвовать в дегустации. Он меня называл «недрожжелюбным». Выделю отдельным абзацем это необыкновенное слово:
«недрожжелюбный».
По необходимости, или скромнее скажу: по стечению обстоятельств, – я бы, конечно, от Гамлета не отказался, было бы предложение, но положа руку на сердце мне нравится в этой истории только роль Фортинбраса. Вот это моё. Явиться в конце, торжественно объявить о том, что все мертвы, возвестить о будущем и, подведя черту, сорвать аплодисменты. За всех! За весь спектакль! Блеск. Просто блеск! Люблю. Восхищаюсь. И дело вовсе не во мне, не в моём желании славы или моём желании поживиться за счёт чужого успеха – это в природе самой роли. Фортинбрас – это последнее слово. Это Тот, кто забирает Всё
Из всех форм любви не признаю только продажную, сказал мой знакомый однажды, и я с ним согласен (судя по тому, что опыта покупки любви за деньги у меня до сих пор не было). Но где тут любовь? При чём тут любовь? Тут даже изменой не пахнет. Это что-то другое совсем. Аттракцион. Вроде комнаты смеха.
