Однако главное заключается даже не в этом, а в том, что так называемый миллениум-хоррор стал своеобразным началом очередной «новой волны» в японском кинематографе, которую также именуют как «новейшая волна», а чаще всего — «новое кино» Японии. Кто его представители? По сути дела, это — все самые яркие и самые известные современные японские мастера экрана: Куросава Киёси, Миикэ Такаси, Кавасэ Наоми, Корээда Хирокадзу и другие.
Одни авторы говорят о том, что «в мире этого жанра (прежде всего в фильмах „с призраками“) нет Бога — есть дьявол; непоборимый страх перед нависшими над планетой глобальными катастрофами (военной, экологической, гуманитарной) наложился на страх суеверный — перед тремя нулями, а тотальная безнадежность японских фильмов эхом откликнулась на эти подсознательные страхи»[3]. Другие же указывают на то, что в миллениум-хорроре (прежде всего в фильмах, где не участвуют сверхъестественные силы) наиболее отчетливо прослеживается «та общая черта восточного сознания, которая для сознания западного всегда выглядит особенно непривычно: отсутствие грани между страстью и извращением
и этого было вполне достаточно для того, чтобы культовый сценарист «Звонка» Такахаси Хироси организовал для Симидзу первый большой проект под названием «Проклятие», с которого и началась его мировая известность. Вот так неожиданно и во многом стихийно во второй половине 1990-х гг. в Японии появилась группа молодых и талантливых режиссеров, которые на общей волне увлечения фильмами ужасов сформировали новое самостоятельное направление в японском и мировом кинематографе — J-horror, в дальнейшем получившее еще одно громкое название «миллениум-хоррор».
Итак, все началось с фильма «Звонок», который потряс зрителей реальным ощущением леденящего душу страха. Причем этот страх был вызван не клыкастыми монстрами, не реками крови. Этот страх у нас в голове, в наших мыслях, но мы не знаем о нем, и, посмотрев фильм, особо остро ощущаем себя беспомощными и незащищенными в современном мире.
В 1969 г. стиль эрогуро уже прочно утвердился на японских киноэкранах благодаря культовому фильму одного из самых ярких режиссеров того времени Масумура Ясудзо «Слепое чудовище» («Модзю», 1969
Япония быстро подхватила этот тренд, конечно же, как всегда изрядно насытив его национальным колоритом. И сразу же появились специфические японские модификации эксплотейшн-хоррора, первой из которых стал чисто национальный жанр эрогуро — так называемый «эротический гротеск», придуманный писателем Хираи Таро, известным под псевдонимом Эдогава Рампо
Следующий принципиально новый этап в истории фильмов ужасов наметился уже с самого конца 1960-х гг., когда призраки начали потихоньку выползать за пределы японского средневековья. В эти годы в зрительской среде происходит своеобразная смена поколений, и старомодные истории о привидениях теряют свою популярность. Нужны были новые формулы страха с ориентацией на молодежную аудиторию, и японские продюсеры и режиссеры стали с оглядкой на Запад активно искать и изобретать их. В
Японию в 1954 г.: на студии «Тохо» была выпущена легендарная «Годзилла» (1954) и все ее многочисленные «сородичи» — монстры (кайдзю), в образах которых отразились ужасы атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, а затем продолженные американцами уже в мирное время испытания водородного оружия. Эти фильмы, часть из которых не может не вызывать содрогание и страх, в чем-то опередили появившиеся в 1960-е гг. на Западе ленты о мутантах и космических захватчиках с той лишь разницей, что они были напрочь лишены сцен кровавой жестокости и секса. «Годзилла
Фильмы-кайданы о женщинах-оборотнях были необычайно популярны в Японии в 1950-е гг. Причем особой любовью у японцев в эти годы пользовались кинокартины о призрачных кошках или кайбё, вернее сказать, о мстительных и жестоких призраках убитых или покончивших с собой женщин, которые превращаются в кошек и мстят своим обидчикам, их семьям и потомкам. Дело в том, что, по японскому поверью, кошка, испившая кровь убитой хозяйки, становится ее демоном-призраком, способным принимать ее облик, и таким образом призрачная душа умершей может вернуться в наш мир. Это — основная фабула подобного рода картин, а далее все зависело от фантазии сценариста и таланта режиссера. Но еще в большей степени успех подобного рода фильмов зависел от занятых в нем актеров
