Бабушка говорила, что все дети попадают в рай, и это весомый аргумент в пользу того, чтобы умереть до восемнадцати.
— Вот если пулей в тебя на войне попадут, тоже плакать будешь?
— Не попаду-ут, — корчился Леша. — Всех сразу бомбой атомной убьют. Нам в школе говори-или…
Бабушка говорила, что все дети попадают в рай, и это весомый аргумент в пользу того, чтобы умереть до восемнадцати.
Бабушка говорила, что все дети попадают в рай, и это весомый аргумент в пользу того, чтобы умереть до восемнадцати.
Сливочно-желтая «сталинка» была всего лишь незначительным внешним проявлением этого огромного подземного мира, плодовым телом, порожденным многокилометровой грибницей ходов. По крайней мере, некоторые обитатели нашего двора считали именно так.
очертаниях существа угадывалось что-то дельфинье, но Леше, любившему разглядывать картинки с морской фауной в «Детской энциклопедии», в этом сходстве почудилась скорее злая пародия, перекроившая знакомые формы в нечто противоестественно уродливое.
Бабушка говорила, что все дети попадают в рай, и это весомый аргумент в пользу того, чтобы умереть до восемнадцати.
То есть не наврала, а сочинила, взрослые не врут.
Бабушка щурила влажные, всегда как будто заплаканные глаза за стеклами очков и мазала Лешу йодом. Мазала щедро, несколько раз проводя ваткой по каждой ссадине. Тоненькие волокна ваты цеплялись за обрывки кожи, Леша, стиснув зубы, тихо выл. А бабушка размеренно приговаривала, что он мальчик, пионер, солдат, солдатам нельзя плакать.
А еще задвижки помогали ей воспитывать Лешу: если он, к примеру, плохо ел суп, бабушка могла запереть его на кухне, пока не доест, потому что стыдно не доедать, в войну люди голодали
