Я американец. Родился я и воспитывался в Гартфорде, в штате Коннектикуте, там за рекою. Так что я янки из янки и весьма практичен. Да, и ничего не смыслю в разных там чувствах или, другими словами, в поэзии. Мой отец был кузнец, дядя лошадиный доктор, а я был и тем и другим сначала. Но потом я поступил на большой оружейный завод и сделался хорошим мастером. Я скоро умел делать ружья, револьверы, пушки, паровики, котлы и всевозможные земледельческие машины. Словом, делал все, за что бы ни взялся. Если не существовало нового скорейшего способа делать вещь, я сам изобретал его, и все шло у меня, как по маслу. Вскоре я был назначен главным надзирателем и получил под начало две тысячи людей
терять время на бесплодные сожаления было не в моих правилах, нужно было браться за дело. В каждой лжи можно было найти зерно пшеницы среди плевел. Нужно было поискать его и здесь.
Нет, я был осмотрителен все время. Повсюду были рассеяны у меня доверенные, на обязанности которых входило подрывать незаметным образом рыцарство и разные другие предрассудки. Таким образом я приготовлял мало-помалу лучший порядок вещей. Я неуклонно продолжал освещать темноту своим фонарем просвещения.
пришел к заключению, что неограниченная власть идеальная вещь, если она в здравых руках. Деспотизм небес самое совершенное управление. Земной деспотизм мог бы быть безусловно совершенным земным управлением, если бы условия были такие же, т. е., если бы деспот был совершеннейшим представителем человеческой расы и мог бы жить беспредельно. Но, если смертный совершенный человек должен умереть и оставить власть в руках несовершенного наследника, тогда земной деспотизм является не только плохой формой правления, но наихудшей из всех возможных. Таково, но крайней мере, мнение каждого истого республиканца.
Человек только тогда может чувствовать себя хорошо морально, когда его религиозная одежда соответствует вполне, по цвету, форме и размеру, его духовным потребностям, характеру, всем неровностям и особенностям его существа.
Первое, что необходимо для молодой страны, это контора патентов, затем школьное обучение и, наконец, газета. Газета имеет свои недостатки и много их, но все-таки она единственный голос из могилы умершей нации, который не дает забывать ее. Без газеты вы не восстановите погибшую нацию. Пока мне нужно было заготовить образцы репортажа о шестом столетии.
Кстати замечу, что первое, что я сделал в самом начале своей деятельности, была контора для выдачи патентов. Я убежден, что страна без конторы патентов и без хороших законов о патентах, подобно раку, будет всегда пятиться назад вместо того, чтобы идти вперед.
Мне представлялось, что я другой Робинзон Крузо, попавший на необитаемый остров с более или менее прирученными животными вместо обыкновенного человеческого общества. Чтобы сделать сносным свое существование, я должен был изобретать, выдумывать, создавать. Я должен был напрягать мозги и действовать руками, вообще преобразовывать окружающую меня обстановку. Но это было мне по вкусу.
— Я подумал, король, — сказал, наконец я. Чтобы вы получили урок, я продолжу мрак и пошлю ночь на землю, но возвращу я солнце или разрушу его, это будет зависеть от вас. Вот мои условия: вы останетесь королем над всей вашей страной, и вам будут по-прежнему воздаваться все почести, подобающие королевскому достоинству.
— Но меня вы должны назначить вашим несменяемым министром и исполнителем ваших распоряжений, и должны дать мне один процент с приращения нынешнего дохода с государства, которое я надеюсь ему доставить. Если мне этого не хватит, то я обязуюсь не просить прибавки.
Я ожил в одну минуту. Затмение спасет меня и сделает первым человеком в государстве. Оживление мое возрастало, и, вместе с ним, возвращалась прежняя беспечность и беззаботность. Я был счастливейшим человеком на свете. Я с нетерпением ждал завтрашнего дня, хотелось скорее присутствовать на собственном торжестве, скорее быть предметом почтения и удивления всей нации.
Конечно, в конце концов, я выйду в люди.
