Шаарта только слыхала про неё от торговцев из клана Первой Луны, которые свозили сюда всё, что Драконоголовые хотели продать или обменять, и сейчас с жадным любопытством всматривалась в открывшуюся картину: суетились по-муравьиному продавцы и покупатели, тянулись яркие ряды палаток, навесов, шатров, стада оленей и шерстистых быков уныло топтались в загонах, над торговыми павильонами поднимались остроконечные башенки, ветер трепал разноцветные флажки над ними. Доносился запах свежего хлеба, дыма, подтаявшего снега и свеженапиленных досок. Гам, крики зазывал, мычание оленей, пронзительные звуки свистулек, грохот медных и оружейных рядов, монотонное пение бродячего сказителя и скрип подтаявшего снега – всё сливалось в один протяжный ярмарочный звук.
Однако этот взгляд замечал, с какой ненавистью на неё пялились встречные гномы – о, никто из них не забыл Алого Ущелья и орочьей атаки, опрокинувшей крепко державшийся хирд и хитрую магию, – и эта ненависть странным образом одновременно и грела, и разъедала душу.
– Если Башня рухнула, а рядом нашлась тварь с Севера – значит, Ведьма пробует нас на зуб, – процедил Анний Ксант. – За последнее время в баронствах ни одного погоста нетронутого не осталось, свежие могилы разоряются подчистую – для чего, угадайте?