История детско-родительских отношений, как, впрочем, и отношений с обществом в целом, характеризуется явным парадоксом, состоящим в том, что глубина и возможное развитие диады или триады наблюдаются только в том случае, когда участники этого процесса стремятся к собственной автономности и независимости.
Отметим, что безопасная (надежная) привязанность, основой которой является эмоциональная доступность матери, способной реагировать на потребности ребенка, быть уверенной в себе и своих действиях, является (в отличие от других типов привязанности) предиктором формирования индивидуальности и автономности ребенка.
Как и в случае внешней сепарации, в проблемных случаях внутренней сепарации начинает преобладать одна из двух тенденций – либо отождествление, либо разотождествление. Устойчивая тенденция отождествления не позволяет разделить Я и внутренние объекты, разделить Я в прошлом, будущем и Я в настоящем в процессе личностного роста; устойчивая тенденция к разотождествлению создает условия для внутриличностных конфликтов. При недостаточной духовной и личностной зрелости, как при устойчивом раз-отождествлении, так и при отождествлении проявляется тенденция к психопатологии.
Внутренняя сепарация также реализуется по-разному. Если придерживаться самой общей классификации, то следует выделить два направления внутренней сепарации: сепарацию Я от внутренних объектов (Я от не-Я – структурный аспект) и сепарацию образа Я (чувств, мыслей, переживаний) в настоящем от образа Я (чувств, мыслей, переживаний) в прошлом и будущем (Я от Я во временной перспективе – генетический аспект). В норме оба эти проявления сепарации функционируют во взаимодействии друг с другом, а именно дифференциация Я от внутренних объектов сопровождается дифференциацией Я настоящего от Я прошлого и будущего (и наоборот);
Сепарация часто рассматривается преимущественно как отделение, в результате которого, как ожидается, человек должен стать самостоятельным, т. е. начать сам думать, сам делать, сам выражать собственные чувства, сам жить. Он как бы переходит к автономному существованию. Если придерживаться этого мнения, то получается, что сепарация имеет локальный характер, т. е. возможна только в определенном возрасте; она конечна, т. е. достижима в какой-то момент времени; она способствует появлению особого мира людей, не нуждающихся в поддержке, совете и внимании, существующих обособленно. Намеренно выделяя излагаемую позицию как вполне традиционную, отметим, что в этом случае сепарация выполняет функцию разотождествления, но понятно, что не может быть ею ограничена
Нередко полагают, что процесс внутренней сепарации завершается приобретением субъектом внутренней независимости и автономности, когда автономная и зрелая личность, сформировавшая свою индивидуальность и сумевшая дифференцировать свое «Я» от окружающих, строит четкие, но гибкие границы своего личного пространства, оставаясь психологически здоровой и эффективной в жизни. Однако сепарация не может происходить раз и навсегда. Это – процесс длинною в жизнь и рассматриваемые нами отдельно внутренние и внешние ее проявления неразделены, они должны восприниматься (и на самом деле являются) лишь сторонами единого процесса.
В период созидания человек может столкнуться с двумя крайностями: с одной стороны, потребность в безопасности, эмоциональные и ментальные привязанности, способные затянуть процесс формирования нового Я, а с другой стороны, желание добиться всего и сразу, которое ведет к диффузности идентичности.
Стабильная привязанность к родителям дает ребенку возможность развить базовое доверие к миру и положительную самооценку. Если установление этой связи завершилось успешно, то ребенок чувствует себя в достаточной безопасности, чтобы продолжить самостоятельное освоение внешнего мира.
что первые формы Я-концепции каждого ребенка, по существу, являются бессознательными интроектами мнений взрослых, составленных на основе общения и совместной деятельности с ними
