Чего шпиону делать в нашей части? Вынюхивать секрет гаубиц, из которых мы стреляем? Так они же образца 1944 года. Единственный их секрет заключается в том, что они вообще умудряются стрелять.
Он над кандидатской диссертацией по психологии трудился. Доказывал, что любое ничтожество можно – при желании – сделать уважаемым человеком. Это было задолго до того, как Медведев стал президентом, так что идея выглядела не бесспорной.
Со зрелищами тоже не ахти. Финский залив грязен и мелководен, а пляж грязен и безлюден. Впрочем, однажды мы встретили на пляже двух обаятельных девушек. Хотели угостить их пивом, но они угостили нас водкой. К сожалению, когда мы ангажировали их в номера, они сказали, что бухают восьмой день и ни на что не способны.
Сидит себе под сакурой расслабившийся самурай. Пьет сакэ. И вдруг – откуда ни возьмись – появляется безумный кенгуру и копытом выписывает ему прямо в бубен. Тут, япона мать, и харакири не поможет.
в белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалеристской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями «Купчино-арены» выхожу я. Здрастье, бля.
Купчино нельзя изуродовать. Потому что из всех спальных районов наш – самый спальный. Из всех многоэтажек наши – самые однотипные. И только средние школы у нас не самые средние, а самые худшие.
Аборигены, предводительствуемые Вовой, – назовем их для простоты добрыми – были трезвы. Или почти трезвы. Злые аборигены – изрядно набухавшиеся. Поэтому добро победило зло, на скорую руку наваляв ему пиздюлей.
