На польской границе осмотр был не строгий. Я дал приставам копеек сорок: после чего они только заглянули в мой чемодан, веря, что у меня нет ничего нового.
Скоро открылась Митава. Вид сего города некрасив, но для меня привлекателен! «Вот первый иностранный город», — думал я, и глаза мои искали чего-нибудь отменного, нового.
Немецкая часть Нарвы, или, собственно, так называемая Нарва, состоит по большей части из каменных домов; другая, отделяемая рекою, называется Иван-город. В первой всё на немецкую стать, а в другой всё на русскую. Тут была прежде наша граница — о, Петр, Петр!
был там три часа, но на многие картины не успел и глаз оборотить; не три часа, а несколько месяцев надобно, чтобы хорошенько осмотреть сию галерею. Я рассматривал со вниманием Рафаэлеву[85] Марию[86]; Корреджиеву[87] «Ночь», о которой столько писано и говорено было и в которой наиболее удивляются смеси света с тьмою; Микель-Анджелову[88] картину, представляющую осужденного на смерть человека и вдали город; картины Юлия Романа[89]: Пана, который учит на флейте молодого пастуха; играющую Цецилию, окруженную святыми, и проч. — Веронезовы[90]: «Воскресение», «Похищение Европы», и проч. — Караччиевы[91]: «Гения славы», летящего по воздуху; «Марию с младенцем, Матвеем и Иоанном», и проч. — Тинторетовы[92]: «Аполлона с музами», «Падение ангелов», и проч. — Бассановы[93]: «Израильский народ в пустыне», «Ноево семейство», и проч. — Джиордановы[94]: «Похищение сабинок», «Умирающего Сократа», «Сусанну в купальне», и проч. — Розовы[95]: собственный его портрет и ландшафт с деревьями, где сидящий старик говорит с двумя стоящими, — Пуссеневы[96]: «Ноево жертвоприношение», ландшафт с двумя сидящими нимфами и с Нарциссом, который смотрится в воду, и еще другой, где спит нагая нимфа, которую рассматривают из-за дерева двое мужчин, — Рубенсовы[97]: сидящую Марию с младенцем, которому ангелы пода
