Мантра – это песня, энергетический камертон, с ее помощью ты настраиваешься на глубинное звучание космоса
ы снимали финал фильма «Снежный ангел» – с Лёней в роли ангела, который начал свой путь, шагая по пояс в снегу на Урале. В Нижних Сергах в пургу он поднимается на гору Кукан, падает, встает, взбирается на вершину, готовится полететь, прыгает – и дальше идет под горой, в черном теплом пальто, валенках, в кроличьей шапке, с крыльями, пока не превращается в точку и не исчезает из виду.
надо сказать, у Лёни еще в Москве родилась такая идея, он ее давно уже вынашивал – взять с собой портреты земляков – уральцев и поднять их в Высокие Гималаи.
Когда он ездил к маме в городок Нижние Серги на Урал, он всегда помногу часов проводил в мастерской своего друга художника Вити Кривошеева – при металлургическом заводе. И вот однажды Лёня обнаружил у Вити большую стопку фотографий, приготовленных для заводской Доски Почета. Но случилась перестройка, Доску Почета сломали, вообще все переломали предметы культа – со стелы украли профиль Ленина и сдали в утиль, а надпись «Никто не забыт и ничто не забыто» тоже оторвали и сдали, буквы были сделаны из ценных цветных металлов. Только тени остались. А посреди Доски Почета, где сверху начертано «ЛУЧШИЕ ЛЮДИ», выломали дыру, так что каждый мог туда незаслуженно вставить свою буйную несознательную голову.
Лёня взял эту пачку фотографий – там кто слесарь, кто на «канаве» работал, кто из горячего цеха, Витя всех лично знал: Бодров, Папилин, Блиновских, Сардак, Еловских, братья Тягуновы, Зырянов… А Лёне просто понравились их лица, вечность в глазах, уральская метафизика в суровых чертах.
– Никогда они в Гималаи не попадут, – он подумал, – а так как они уральцы, то почему бы им не поехать со мной?
И всю дорогу тащил пачку фотографий – немалого размера, 50Ч35, наклеенных на пенопласт. С животными гималайскими из московского зоопарка он смекнул, что делать. А с нижнесергинцами – никак не мог сообразить.
И тут на подходе к Аннапурне Лёня увидал веселых непальских альпинистов и решил:
– Дай, – думает, – сфотографирую их с портретами моих земляков. Соединю несоединимое!
Короче, он вытащил из рюкзака металлургов – ударников труда – и стал раздавать их друзьям Кази.
Вы что, простужены? – спросил по-английски Роб. – Вроде у вас теплый свитер…
– Это свитер из шерсти яка, – гордо сообщил Лёня.
Наш небольшой застольный круг мягко озаряли мерцающие масляные светильники. Но Лёнин собеседник, приглядевшись внимательней, вдруг произнес:
– Не хочется вас огорчать, сэр, ваш свитер связан из овцы. Причем не той редкой, голубой, которую недавно вывели в Непале, они так хорошо смотрятся на зеленой траве, а просто из обыкновенной серой деревенской овечьей шерсти.
– Да что вы такое городите? – воскликнул Лёня. – Когда жена покупала его на базаре, я сам спросил у продавца: «Этот свитер – из шерсти яка?» Тот ответил: «Да».
– Непальца надо спрашивать: «What kind of wool is it?»[3] – посоветовал Роб. – Поскольку там, где есть хоть малейшая вероятность ответить односложно, непалец вам твердо скажет «Да!»
Однажды в разгар рабочих будней я мирно занималась самосозерцанием часа примерно три, а Лёнина мама Раиса Александровна, учительница младших классов из городка Нижние Серги Свердловской области, человек огромного терпения и любви к ближнему своему, обеспокоено спрашивает у Лёни:
– Что она там делает?
Лёня отвечает:
– Медитирует.
– А что это такое?
– Ну, это, – Лёня объясняет, – …когда рыбаки сидят часами и смотрят на поплавок. У нас в Нижних Сергах нельзя просто сидеть, скажут сумасшедший. А на поплавок смотреть можно.
ы, уральцы, испытываем панический страх перед грозой. Не знаю, как у вас в Гималаях, – говорил Лёня мне и Кази, – а у нас в Нижних Сергах только недавно стали применять громоотводы.
Лепча… лепча… что-то знакомое, – говорит Лёня. – А-а-а! Моя родная улица на Урале в Нижних Сергах называется улица Лепсе. Кто он был, откуда, не знаю, наверно, герой Гражданской войны. Эта улица под горой раньше называлась Нудовская, потому что по ней было нудно уголь возить на завод. Потом ее и дальше звали Нудовская, а «Лепсе» никто не хотел называть. Я там родился и прожил до третьего класса!
– Улица Лепсе! – радовался Лёня. – В сущности, тот же лепча! Ну-ка сфотографируй меня с ними, – он подошел к двум симпатичным лепчам и обнял их за плечи. Те моментально обняли его в ответ, засияли, разулыбались.
– Уральцы, – сказал им Лёня, показывая на себя, – каким-то образом связаны с лепчами! – он указал по очереди на одного лепчу, потом на другого.
Те закивали с готовностью, радостно, полные доверия к Лёниным научным изысканиям.
– У меня есть такая теория, – стал Лёня рассказывать этим замечательным ребятам на смеси английского, хинди и непали, – что Урал и Гималаи – это единый хре
Лёня Тишков, расхаживать по Непалу с клокастой рыжей бородой
ёня сел… и начал свой рассказ. Он рассказывал ей о своем детстве, о тихом уральском городке Нижние Серги, в котором он родился и вырос,
В путь так в путь, – сказал сэр Уэллер, проваливаясь в пропасть
