Это была обида. Настолько тяжелая, что даже сердце сжалось под ее натиском. Люциан никогда ни на кого не обижался, он в принципе не чувствовал таких ярких эмоций по вине конкретного человека, но сейчас… Кай
Владыка тьмы может меня отпустить? – Его голос звучал сухо. – Эта поза неподобающа.
– Ты так считаешь? – усмехнулся Кай. – А мне вот вполне комфортно. Ты такой теплый, я согреваюсь и вновь чувствую себя живым.
– Я рожден заклинателем, а не одеялом для вашего владычества. Отпустите.
– Ваше владычество, ха. Твой голос звучит равнодушно, хотя когда ты злишься, часто переходишь на «вы»
– Это ты проблема, а я молодец.
Когда человек не нравится, можно придумать сотню причин, чтобы отказать ему в помощи, а если нравится – найти тысячу поводов помочь.
– Ты меня недооцениваешь, – оскорбился Люциан.
Кай насмешливо хмыкнул:
– Модао, если я умру, ты будешь плакать?
– От радости? – Вопрос сорвался с губ прежде, чем Люциан успел все обдумать.
– Ты потерял человека в собственном городе? Это как?
– Легко и просто, – раздраженно бросил Кай.
Хаски и Эриас сидели за низким чайным столиком и играли в фишечную игру «шин-шин». Спустя три дня безостановочных уговоров заклинатель наконец-то согласился сыграть в обмен на то, что завтра красноволосый не покажется ему на глаза.
– Владыка тьмы внимателен.
– Можешь звать меня по имени.
– Кай?
– ᙢâлæкиай
Я должен был выяснить, насколько сильное наложил заклятие… которое переросло в проклятие. Сделать это можно было, только подвергнув его эмоциональной встряске.
Хаски был приятным в общении, с легкостью находил общий язык и быстро вливался в коллектив, но вот с Эриасом он ладил туго. Этот непримечательный заклинатель будто бы видел его насквозь. В отличие ото всех остальных людей, богов и демонов, которыми Хаски вертел по собственному желанию, что бы он ни делал, как бы ни изворачивался, даже если говорил честно и прямо, Эриас все равно воротил носом.
