Польские земли под властью Петербурга: oт Венского конгресса до Первой мировой
В 1815 году Венский конгресс на ближайшее столетие решил судьбу земель бывшей Речи Посполитой. Значительная их часть вошла в состав России — сначала как Царство Польское, наделенное конституцией и самоуправлением, затем — как Привислинский край, лишенный всякой автономии. Дважды эти земли сотрясали большие восстания, а потом и революция 1905 года. Из полигона для испытания либеральных реформ они превратились в источник постоянной обеспокоенности Петербурга, объект подчинения и русификации. Автор показывает, как российская бюрократия и жители Царства Польского одновременно конфликтовали и находили зоны мирного взаимодействия, что особенно ярко проявилось в модернизации городской среды; как столкновение с «польским вопросом» изменило отношение имперского ядра к остальным периферийным районам и как образ «мятежных поляков» сказался на формировании национальной идентичности русских; как польские губернии даже после попытки их русификации так и остались для Петербурга «чужим краем», не подлежащим полному культурному преобразованию. Мальте Рольф — профессор Ольденбургского университета имени Карла фон Осецкого (Германия), специалист в области истории Центральной и Восточной Европы.
Возрастные ограничения: 12+
Год выхода издания: 2020
Издательство: Новое литературное обозрение
Серия: Historia Rossica
Переводчик: Кирилл Левинсон
Бумажных страниц: 817
В этой серии
Цитаты1454
Все они призвали к усиленной русификации: империя принадлежит русским, а не наоборот. Главным лозунгом было «Россия для русских» [643]. Столь радикальные позиции вели к тому, что мосты между русской и польской общественностью оказывались окончательно сожжены. Это же было предельно ясно продемонстрировано и в тех требованиях, которые предъявляли русские националисты в Царстве Польском к образованию. Требуя «национализации» образования, такие авторы, как Владимир Истомин, понимали под ней строгий апартеид по национальному признаку. Они подчеркивали, что правительство, разумеется, должно поддерживать только русские «национально-патриотические школы» [644]. В этом радикальном варианте империя принадлежала русским.
Квартиры наиболее состоятельных русских семейств располагались так же концентрированно. Как свидетельствуют переписи магистрата и списки избирателей времен думских выборов, подавляющее большинство русских жило в квартале к югу от Иерусалимских аллей. Источники показывают нам внутреннюю структуру этого квартала, которая ориентировалась не столько на социальные, сколько на этноконфессиональные характеристики: улица Маршалковская считалась «бульваром поляков», и русские жильцы предпочитали не снимать квартир ни на ней, ни в выходивших на нее переулках. Они селились скорее поблизости от православной церкви Архангела Михаила (церкви Литовского лейб-гвардии полка), особенно много их жило на улицах Мокотовской (ulica Mokotowska) и Пенкной (ulica Piękna) [619].
Здесь, в древнем Королевском замке, находились резиденция и служебный кабинет генерал-губернатора; здесь располагались Варшавская судебная палата и Свято-Троицкий собор — на площади Красиньских (plac Krasińskich); здесь, на Медовой улице (ulica Miodowa), жил варшавский губернатор — в непосредственной близости от типографии обер-полицмейстера, от Варшавского цензурного комитета и бывшего униатского монастыря. На перпендикулярной Сенаторской улице (ulica Senatorska) был вход в ратушу, где проживал обер-полицмейстер, а в том же здании со стороны Театральной площади — президент города. Штаб Варшавского военного округа располагался в непосредственной близости от ратуши, в бывшем королевском дворце на Саксонской площади, где обелиск напоминал о воинах, падших в войне 1830–1831 годов, и где начиная с 1894 года строился Александро-Невский собор. Неподалеку, на улице Краковское Предместье, в бывшем дворце наместника, где перед воротами стоял памятник князю Паскевичу, находились канцелярия генерал-губернатора и служебный кабинет варшавского губернатора. Чуть южнее размещался образовательный центр русской Варшавы: Императорский университет, резиденция куратора, 1-я мужская гимназия во дворце Сташица и русский книжный магазин теснились на пятачке, имевшем чуть более 200 метров в длину и менее 150 — в ширину. В нескольких шагах еще дальше к югу, в здании бывшего дворца Замойских,
