сирийские мистики не сокрушаются: «О, насколько же я далек от идеала, и поэтому я испытываю чувство вины», а радуются: «О, как прекрасен идеал, и здорово, что я к нему иду»
испытывает страшные приступы уныния и прокрастинации от одиночества — еще прежде, чем он испытал вдохновение. И он предлагает ему конкретную практику. Во-первых, он советует не утруждать себя большим количеством правил. Жизнь монаха во многом состоит из чтения псалмов и молитв, и в угнетенном состоянии делать все «как положено» может быть тяжело. Иосиф Хаззайа говорит: «Бог — это кредитор, ты выплачиваешь ему кредит, и он ждет, что ты будешь делать это регулярно. Но кредитор это специфический — ему все равно, заплатишь ты ему копейку, обол или талант. Важно, чтобы ты платил хоть сколько-нибудь, главное, вовремя и регулярно».
Сделать шаг навстречу неизвестному — а последствия этого шага «в надежных руках». Поэтому Исаак Сирин говорит о том, что вера преодолевает рациональный страх [47] — рациональный в том смысле, что, оценивая ситуацию логически, человек может не видеть точку опоры, хотя она всегда есть.
Осмотрись, увидь то, что находится вокруг тебя, постарайся остановить поток мыслительного мусора в своей голове, и ты сможешь увидеть замысел Бога, который лежит за всеми вещами, — говорят мистики.
мужество — это добродетель раздражительной части души, которая отвечает за трансформацию: трусости — в смелый поступок, истерики — в ровный, спокойный жест наставника, обиды — в действие, направленное на преображение реальности. Это модель, вытекающая из сирийской мистики
