Отцы — как тени, которые живут рядом, но вас не видят. И потом, повзрослев, из общения с ними вспомнишь только то, что они говорили кулаками. Они вас избегают, но бьют сильно, ой как сильно — как бы говоря: я здесь. Если надо прочувствовать смысл своего существования — кулаки отца к твоим услугам.
запах горячего хлеба переносит в детство, особенно когда своего у тебя не было. Сунешь нос в самую мякоть — пускай жжется — и мечтаешь о матери, как в книжках, ласковой, и все такое, которая никогда не крикнет, — и о ее теплых руках, как в тот день, когда родился.
Я говорю ей, что не хочу походить на отца. Но, говоря с ней, я и сам старею и все больше смахиваю на папу. На всех тех, кто больше не мечтает, кто отрекся, кого навсегда покинула жизнь и вкус жизни. На тех, кто на границе, кто гибнет в океанских глубинах или в той стране, откуда я уехал. На наших соседей, друзей, братьев, сестер и родню, чья смерть — лишь вопрос времени, и с каждой жертвой, с каждым терактом всем плевать все больше.
