И, уже лежа в постели, поняла, что так старательно накручиваю себя, намеренно умаляя свою значимость здесь, просто потому, что мне страшно, а еще я отчаянно хочу быть нужной.
В миг, когда оборвется сердце и бессильно опустятся руки, Я неистово буду верить в то, что в мире царит добро, Что не может людская подлость обрекать невиновных на муки. Я отчаянно буду верить, чтобы нам наконец повезло.
Я не могу видеть тебя рядом с княжичем, — глухо заговорил Альгидрас, вновь обжигая дыханием мою ладонь. — Я думаю о тебе день и ночь. Я хочу быть рядом и защищать. Но это все… Святыня, — резко закончил он.
Я не могу видеть тебя рядом с княжичем, — глухо заговорил Альгидрас, вновь обжигая дыханием мою ладонь. — Я думаю о тебе день и ночь. Я хочу быть рядом и защищать. Но это все… Святыня, — резко закончил он.
бы многое отдала за возможность держаться спокойно, Быть одной из счастливиц, чью душу не мучат ни ревность, ни страх. Я не знала б бессонных ночей, не терзалась бы глупой любовью. Но лишь это нелепое чувство помогает рассеять мрак.
Всемилка-Всемилка-Всемилка… Из его уст это имя прозвучало как песня. Если бы у меня был брат, я бы многое отдала за то, чтобы он любил меня вот так: несмотря ни на что, без всяких условностей.
