Для сотен миллионов мертвых людей любовь – это просто похоть, жажда обладания чужим телом
Они все начинают свою жизнь в гробах. Ибо мертвы от рождения.
Я перестала видеть только поверхность вещей. Я стала видеть их суть.
Молчи, плесень подзалупная.
Мир, увиденный сердцем, другой
Твой цинизм – это броня. Единственная защита от искренности. Которая тебя всегда пугала
Но больше всего нам везло почему-то в библиотеках. Там всегда сидели тысячи мясных машин и занимались молчаливым безумием: внимательно перелистывали бумажные листы, покрытые буквами. Они получали от этого особое, ни с чем не сравнимое удовольствие. Толстые потертые книги были написаны давно умершими мясными машинами, портреты которых торжественно висели на стенах библиотек. Книг были миллионы. Их непрерывно размножали, поддерживая коллективное безумие, чтобы миллионы мертвецов благоговейно склонились над листами мертвой бумаги. После чтения они становились еще мертвее.
Рутман: 21 год, среднего роста, худая, плоскогрудая, гибкая, лицо бледное, непримечательное, темно-синяя куртка, черные кожаные штаны.
Горбовец: 54 года, бородатый, невысокий, коренастый, жилистые крестьянские руки, грудь колесом, грубое лицо, темно-желтая дубленка.
я не удобный человек для блядства!
Твое сердце плакало от стыда за прошлую жизнь. Это нормально. Так случалось с каждым из нас. Отныне ты больше никогда не будешь плакать. Ты будешь только радоваться. Радоваться, что живешь.
