— Наша с папой бестолочь.
— А я думал, ваша с папой бестолочь — это ты
— Ты задаешь правильные вопросы. Но совершенно не думаешь головой.
— Револьвер? — хохотнул Вальдекриз. — А ты опасный, дедуля.
Конечно, она не станет говорить о том, что мама рассказывала удивительные истории. Иногда казалось, будто она побывала в каждой — не участником, так зрителем. Там были затонувшие корабли и застрявшее время, морские обитатели в три — а то и больше — человеческих роста и несуществующие
Ты порой так отчаянно пытаешься казаться взрослой — не плакать из-за мелочей, не расстраиваться, не делать глупости, которые тебя так радуют, — что забываешь о главном. Ты можешь плакать сколько угодно, можешь кричать, а можешь и перескакивать сразу через две ступени. Но твои ошибки, булка, это твои ошибки — тебе должны были донести это в училище. Я знаю, о чем ты думаешь. Но не ты первая падаешь с острова. И не ты — последняя.
видимо, поняв, что шалость удалась.
— Кто спит? — спросила Асин, почти прижавшись щекой к плечу Вальдекриза.
— Бдительность твоя, — задумчиво ответил он, коснувшись карандашом подбородка. — Аномалия спит.
все новое — лишь чья-то трактовка старого
казалось, океан убаюкивал ее своей глухой колыбельной
Берегите(сь) своих чудовищ.
