– Ты представить не можешь, как долго я ждал тебя, – с улыбкой признается наследник, и я вновь с изумлением наблюдаю спокойствие всех его энергетических потоков.
Он не лжет.
– Я верил, что однажды ко мне придет та, что сможет понять меня и разделить со мной мое бремя.
И теперь мне становится ясно, кто в этом зале самый главный игрок. И кто имеет больше всего власти, невзирая на свой титул. Мудрость старшего брата Чэна поражает меня… Он лавирует между грубой силой своего отца, немногословным, но весомым мнением великого Риши и хитрыми играми детей Дэй’Лан’Чжу, оставаясь верным себе.
Такой ораторский дар, столь подвижный ум и владение духовными техниками делают Е Сина самым опасным противником для всех, желающих заполучить власть
– Я вам обещал, кириса, что доведу вас до дворца, чего бы мне это ни стоило.
– Нет, не обещал.
– Обещал, когда вы спали, – улыбается мой спутник.
– Когда?
– Когда мы бежали из деревни… Когда я загонял нас обоих, страшась встретить госпожу Фуннэ и оказаться не в силах защитить вас… Когда я понял, что не хочу терять… вас… тебя… – Он встречается со мной взглядом. – Ни за что…
– Наверное, я должна задать вопрос… – наконец произношу я.
– Я отвечу на все ваши вопросы, – тут же звучат готовые слова.
– Но я и так знаю ответ. Я его чувствую, когда смотрю на тебя.
– Вы имеете право злиться, – говорит Чэн, сидя на краю кровати.
– Мне не на что злиться. Ты никогда не врал мне. Не говорил, кто ты. Не рассказывал о своих целях. Не обещал того, чего не сможешь дать.
– Кириса, прошу, отреагируйте как… нормальный человек, – неожиданно просит он, опустив голову. – Отругайте меня за то, что хотел вернуть свое положение, используя вашу беду. Обвините, что позволил себе то, чего нельзя было позволять…
– Это я позволила тебе поцеловать себя, – бесстрастно отвечаю я, глядя ему в глаза, – и это я позволила тебе вести меня во дворец, не зная твоих мотивов.
– Наверное, я должна задать вопрос… – наконец произношу я.
– Я отвечу на все ваши вопросы, – тут же звучат готовые слова.
– Но я и так знаю ответ. Я его чувствую, когда смотрю на тебя.
– Вы имеете право злиться, – говорит Чэн, сидя на краю кровати.
– Мне не на что злиться. Ты никогда не врал мне. Не говорил, кто ты. Не рассказывал о своих целях. Не обещал того, чего не сможешь дать.
– Кириса, прошу, отреагируйте как… нормальный человек, – неожиданно просит он, опустив голову. – Отругайте меня за то, что хотел вернуть свое положение, используя вашу беду. Обвините, что позволил себе то, чего нельзя было позволять…
– Это я позволила тебе поцеловать себя, – бесстрастно отвечаю я, глядя ему в глаза, – и это я позволила тебе вести меня во дворец, не зная твоих мотивов.
– Наверное, я должна задать вопрос… – наконец произношу я.
– Я отвечу на все ваши вопросы, – тут же звучат готовые слова.
– Но я и так знаю ответ. Я его чувствую, когда смотрю на тебя.
– Вы имеете право злиться, – говорит Чэн, сидя на краю кровати.
– Мне не на что злиться. Ты никогда не врал мне. Не говорил, кто ты. Не рассказывал о своих целях. Не обещал того, чего не сможешь дать.
– Кириса, прошу, отреагируйте как… нормальный человек, – неожиданно просит он, опустив голову. – Отругайте меня за то, что хотел вернуть свое положение, используя вашу беду. Обвините, что позволил себе то, чего нельзя было позволять…
– Это я позволила тебе поцеловать себя, – бесстрастно отвечаю я, глядя ему в глаза, – и это я позволила тебе вести меня во дворец, не зная твоих мотивов.
– Возможно, это действительно все еще сон, – с улыбкой отвечаю я, не спеша вытягивать его в реальность.
– Если это сон, то ты должна быть ближе! – выдыхает Чэн и притягивает мое тело к себе одной рукой. Не успеваю изумиться такой близости, как мой рот накрывают теплые губы.
