Знаешь ли ты, кто я? Я — посредственность. А ты имеешь представление, какое ужасное признание я сделал? Если ты ни на что не способен, ты быстро узнаешь об этом, и тебя отовсюду гонят, и ты идешь работать заправщиком на автостанцию. Если ты гений, ты тоже знаешь это, и твоя жизнь сделана. А вот если ты посредственность, ты никогда не можешь до конца в это поверить, сваливаешь все на обстоятельства и пытаешься сделать еще одну картину, пока не отснимешь семьдесят третью бездарную ленту.
Наша работа требует высочайшей квалификации, и в обычных условиях на подготовку хорошего специалиста уходит год, но в военное лихолетье вам придется обучиться этому сейчас же, без всякого промедления.
8] Пиво! Ветчина, пиво и сыр! (старонорв.)
Не может быть иной благодарности, кроме зарплаты. Работа есть работа
Ты почему не по форме одет?
— По форме, сэр! — заскулил Сплин, придвигаясь ближе к экрану, чтобы его голая задница и дрожащие конечности не попали в поле зрения телекамеры.
— Не смей лгать! У тебя на лбу пот, а в мундире потеть не разрешается!
Дверь отворилась, и в кабинет вошел Раф Хоук. Он замер на мгновение на пороге, повернув голову так, чтобы дать возможность присутствующим полюбоваться его профилем. Он был действительно хорош. Раф выглядел так хорошо потому, что его внешность составляла главное содержание его жизни. И когда во всем мире, в бесконечном количестве кинотеатров, миллионы женских сердец начинали биться чаще при виде Рафа, заключающего какую-нибудь счастливую звезду в свои крепкие мужские объятия, ни одна из этих миллионов не знала, что ее шансы быть заключенной в эти объятия практически равнялись нулю. Раф не любил женщин. Впрочем, подозрения насчет его ненормальности были тоже безосновательны. Он не любил ни мужчин, ни женщин, ему не нравились ни овцы, ни плащи, ни ветряки, ни любые другие предметы. Рафу нравился только Раф, и отблеск любви в его глазах был лишь отражением самовлюбленного восхищения.
До встречи с продюсером Раф был просто обычным загорелым куском мяса на пляже мускулов. Но тут обнаружилось, что Раф может играть. То есть не то чтобы играть, а делать то, что ему говорят. Он точно выполнял все данные ему инструкции, снова и снова повторяя одни и те же слова и жесты с бесконечным терпением барана. В перерывах между съемками он отдыхал, глядя в зеркало.
- Может, хлебнешь глоточек?
- Это не поможет. Я только что встретил самого себя с окровавленной повязкой на руке, и этот «я» не хотел даже сказать, как это произошло и серьезно ли это. Ты понимаешь, что это значит?
- Конечно. Очевидно, тебе нужно приложиться разочка два.
Посмотрите только на него - снова пьет! И как только ему это удается? - Йенс содрогнулся.
- Простая жизнь и масса свежего воздуха, - объяснил Барни.
Готов поспорить, что ты даже не знаешь, что значит сомневаться в себе.
- Это что-то вроде самоубийства?
