Мертвые не вспомнят твоего имени
— Что с того, что не ласкает глаз, — добавил Серел, словно подслушав мои сомнения. — С хорошим часто так.
— Если ты сможешь, — пробормотал он, — то, наверное, и я смогу. — Его глаза оказались так близко, что я видела каждую прожилку, каждый перелив цвета. — А ты должна выжить! Договорились?
Не
Было время — я его почти забыла, — когда мать была умной, веселой, разговорчивой. Теперь в ней осталась только красота, а под ней все было выедено, как моль выедает шелк. И все же от нее глаз было не отвести — мне никогда не бывать такой красивой.
Я твердила себе, что сумею это исполнить. И спасибо ему, что он не поймал меня на сомнении, хотя наверняка его распознал.
Он просто поцеловал меня в щеку и тихо сказал:
— Я хочу тебе верить.
Просто я... это место...
Кажется, даже эти обрывки слов дались ему с трудом. У меня ныло в груди. Разве могла я не заметить, как он переменился, шагнув в эти двери, — не заметить жестокой осязаемой боли, словно он ступал по бритвенным лезвиям.
— Ты говоришь, как Нура.
Он зарезал меня этими словами. Я вырвала у него руку, хотя и видела по лицу, что он уже раскаялся в сказанном.
Мое отчаянное желание спасти беззащитных он превратил в орудие убийства.
ты оскорбила себя, проиграв.
Мы стояли так, держась друг за друга, очень-очень долго.
